Там - Страница 62

Блум приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на женщину.

Мейла присела на край кровати с небрежно накинутым поверх разобранной постели покрывалом. Красивым и легким движением руки она откинула за спину прядь огненно-рыжих я волос, после чего поставила локоть на бедро и прижала ладонь к щеке.

– Итак, господин Блум, – вновь шутливым тоном произнесла Мейла. – Что же заставило вас ворваться среди ночи в квартиру к одинокой женщине?

– А что заставило одинокую женщину оставить окно своей спальни открытой на ночь? – в тон своей собеседнице задал вопрос Блум.

– Быть может, ожидание чуда? – улыбнулась Мейла.

– К сожалению, чудес не бывает, – покачал головой Блум.

– Ты пессимист, Блум, – недовольно выгнула губы Мейла.

– Я реалист, Мейла, – грустно улыбнулся в ответ ей Блум. – Поэтому сразу же хочу предупредить тебя, что мое прибывание здесь может оказаться небезопасным для тебя.

– Вы пугаете меня, господин Блум! – в показном испуге Мейла сжала руки в кулачки и прижала их к груди.

– Сейчас не до шуток, Мейла, – серьезно посмотрел на неё Блум. – Я пришел к тебе по двум причинам. Во-первых, я хотел проверить одну свою гипотезу, а, во-вторых, мне просто больше некуда было идти.

– И все? – недовольно сдвинула брови Мейла.

– Ну… – Блум наклонился к своему стакану и сделал из него изрядный глоток. – Конечно же, мне хотелось снова увидеть тебя, – признался он, глядя на носки своих ботинок.

– Из трех названных причин, мне лично больше всего понравилась последняя, – улыбнулась Мейла.

– В иных условиях мне, возможно, оказалось бы достаточно и её одной, – сказал Блум.

– Так что все же случилось, Блум?

В одно мгновение, словно легкий ветерок пролетел по комнате. Лицо Мейлы сделалось серьезным и сосредоточенным, каким Блум его ещё никогда не видел. Он даже и не подозревал , что у этой милой женщины может быть столь суровое, если не сказать жесткое, похожее на маску, выдавленное из тонкой фольги, выражение лица. Оперевшись локтями о колени и переплетя пальцы рук, Мейла подалась вперед, словно стараясь приободрить Блума своей близостью. Это был не женский неосознанный порыв, а движение человека, который уже примерно понимает, о чем поведет речь его собеседник и насколько трудно ему будет говорить.

Блум глядел не на лицо Мейлы, а только на её рыжие, растрепанные со сна волосы, которые она просто закинула за спину и там перекрутила в толстый жгут. Вид этих волос, а, быть может, один только их цвет, пробуждал в душе Блума странное чувство, похожее одновременно на буйную радость и тихую грусть, когда хочется одновременно плакать и смеяться.

Блум сделал ещё один глоток из стакана с напитком, приготовленным для него Мейлой, и начал рассказывать.

Он старался говорить сдержанно, избегая собственных субъективных оценок и эмоционально окрашенных личностных впечатлений, пытаясь придерживаться только фактов, в подлинности которых у него самого не было ни малейших сомнений. Он хотел, чтобы у Мейлы составилось собственное представление о том, что произошло с ним за истекшие сутки. Для себя он уже решил, что, если Мейла, как и Шейлис, сочтет все, о чем он говорит, бредом сумасшедшего, то он не станет даже пытаться убедить её в обратном. Просто встанет, вежливо откланяется, поблагодарит за угощение и уйдет. Куда он пойдет, он и сам пока ещё не знал. Но был уверен в том, что не сможет остаться в этом доме в роли если и не опасного безумца, так убогого, за которым требуется уход и постоянный присмотр.

По тому, как слушала его Мейла, трудно было понять, какие эмоции вызывает у неё история, излагаемая Блумом. Она не задавала никаких вопросов, но при этом и не высказывала сомнений в достоверности услышанного. За все это время Мейла ни разу не поднялась со своего места. Она только время от времени меняла положение тела, то откидываясь назад и опираясь на руки, то снова наклоняясь вперед.

Начав свой рассказ довольно-таки уверенно, ближе к концу Блум начал запинаться, то и дело путаясь в словах и затрудняясь найти верное определение, тому или иному действию или событию. Джин с тоником он уже допил, и теперь пустой стакан мешал ему, занимая руки. Блум не знал, куда его поставить, и боялся хотя бы на мгновение прерывать свой рассказ, чтобы спросить об этом хозяйку.

Конец истории он вообще скомкал, буквально в двух словах рассказав о том, что произошло с ним после того, как он Расстался с Шейлисом.

– Теперь ты понимаешь, Мейла, – с облегчением подвел итог Блум. – Что я могу оказаться довольно-таки беспокойным гостем.

– Ты собираешься надолго остаться у меня? – спросила Мейла.

Голос её прозвучал настолько невозмутимо и ровно, что трудно было понять, беспокоит ли её то, что Блум может задержаться в её квартире или же ей это абсолютно безразлично. Не зная, что ответить, Блум молча развел руками. Мейла взяла из его руки пустой стакан и поставила его на небольшой круглый столик, стоявший рядом с кроватью.

– Насколько я поняла, домой вернуться ты не можешь, – произнесла она, не спрашивая, а констатируя факт. – В соседней комнате есть диван. Он не очень большой, но, надеюсь, ты с него не свалишься. А если все же упадешь, то придется тебе спать на полу.

– Ты предлагаешь мне остаться? – глаза Блума удивленно и немножко пьяно округлились.

– А ты, можно подумать, рассчитывал, что после рассказанной тобой истории я сразу же выставлю тебя за дверь, – едва заметно усмехнулась Мейла. – Если бы это было так, то ты бы и не пришел сюда.

– Наверное, – вынужден был согласиться с ней Блум.